В международном прокате разворачивается «Битва за битвой» — новый фильм Пола Томаса Андерсона, который очень тепло приняли критики (традиционно), а еще называют ярким политическим высказыванием (что-то новенькое). Леонардо ДиКаприо в роли умеренно пламенного революционера, обросшего халатом, Бенисио Дель Торо в кимоно и Шон Пенн с пластиковой челкой мизантропа — зрелище как минимум интересное, а чем еще может удивить автор «Лакричной пиццы» и «Призрачной нити», рассказывает Алексей Филиппов.
В начале фильма Перфидия Беверли-Хиллз (Тейяна Тейлор) заявляет, что ведомая ей революционная ячейка «Френч 75» борется за свободу: тела, границ — и от страха. Лет через 20 Карлос-сэнсэй (Бенисио Дель Торо), мексиканский учитель карате, напомнит другому участнику легендарного объединения, что свобода — это когда страха нет. Возможно, его краткость — сестра таланта и японского минимализма (стихи-хайку, уборка-дансяри), но больше похоже на мантру, обтесанную прожитыми годами. «Битва за битвой» вторит формуле Иосифа Бродского, если бы тот обращался с трибуны к электорату, поскольку новый фильм Пола Томаса Андерсона наполняют лозунги невинности, они же — опыта.
Всё начинается однажды в XXI веке, когда для документации реальности использовали ручные камеры, еще не приученные к блюру и украшательствам фото на смартфон. «Френч 75» борется за права иммигрантов, которых перед высылкой маринуют в лагерях на границе с Мексикой, женщин, на чьи тела покушаются общество и государство (аборты разрешены далеко не во всех штатах), а также жертв капитализма, безжалостно эксплуатируемых старыми-добрыми корпорациями, нарождающейся гиг-экономикой и банковским сектором. Первых они освобождают и помогают скрыться, во имя вторых и третьих разносят подвалы деньгохранилищ и муниципальных зданий в нерабочее время (чтобы не было жертв). Яркая и заряженная жизнь, которой может прийти конец за решеткой — или с появлением ребенка.
Потомственная (sic!) революционерка Перфидия испробует оба — и сбежит в неизвестном направлении, оставив с младенцем на руках возлюбленного и соратника, Пэта Калхуна (Леонардо ДиКаприо). Тот отвечает в «Френч 75» за взрывы и всякую пиротехнику, но быстро вовлекается в роль отца, ставя новорожденную дочь превыше классовой борьбы и даже страсти к жене. Иное топливо ведет по жизни полковника Стивена Локджо (Шон Пенн), которого свободолюбивая афроамериканка унижает во время операции в лагере для мигрантов. Он становится одержим Беверли-Хиллз: и как закоренелый расист, и как, предположительно, мазохист.
На тяге из похоти и ненависти солдафон будет преследовать сперва Перфидию, а потом и её мужа с дочерью. Сменив имя на Боб Фергюсон, оскуфифшийся Пэт будет предаваться алкогольной и наркотической зависимостям, совмещая паранойю с воспитанием боевитой Уиллы (Чэйс Инфинити), которая и посещает додзё Карлоса-сэнсэя. Спустя 16 лет их всё-таки найдут в городе-убежище Бактан Кросс, на границе с Мексикой: Локджо хочет вступить в ультраконсервативное тайное общество «Рождественские искатели приключений» и должен убедиться, что Перфидия родила не от него.
Группировка «Френч 75» названа в честь коктейля из джина, шампанского и лимонного сока — возможно, так Андерсон намекает на мешанину если не убеждений, то судеб, которые отличают ячейку да и его «Борьбу». Другой метатекстуальный прикол — человек-столбняк Локджо, чья пластика стойкого оловянного солдатика рифмуется и с поражением нервной системы, и с крепко сжатыми челюстями (Lock jaw), и даже с философом Джоном Локком (Locke John), полагавшего, что для общества естественна «война всех против всех». Наконец, Перфидия, вероятно, названа в честь испаноязычной песни о вероломстве, популяризованной фильмом «Касабланка», или нуара Джеймс Эллроя, который неплохо смотрится в паре с «Винляндией» Томаса Пинчона, чей сюжет вольно переосмыслен в «Битве за битвой». Экранизировав его же «Врожденный порок», что вызвало у критиков непривычное для режиссера вежливое молчание, Андерсон неожиданно решил отказаться от ретро в пользу условно современных реалий, а букве оригинала предпочел выразительность злободневного (в хорошем смысле) плаката.
В One Battle After Another громкие слова — людоедские и гуманистические — заземлены рутиной и продолжительной дистанцией, которая не щадит никого. Не самые объемные персонажи обрастают шрамами, наградами и халатами, а богини революции, вроде Перфидии, выпархивают из повествования, где цель не достигается одним или даже чередой звонких ударов. Это ежедневный поединок: с бюрократией, оппонентами, болезнями, обязанностями, собственным малодушием и, в конце концов, страхами. Неказистый герой ДиКаприо оказывается где-то посередине между идеальной революционеркой и терминатором-фашистом, чья битва могла бы продолжаться вечно, но жизнь — не миф, а «навсегда» — в деле и браке — «пока не кончится».
Вовремя опознать этот момент и отойти в сторону, уступив дорогу молодым, на самом деле так же пугающе, как рисковать жизнью, не закрывая глаза на охвативший страну произвол. Похожий кунштюк — с измученным родителем, погрязшим в хитровыдуманной борьбе, но всё же выбирающим дочь, а не наполеоновские планы, — чуть раньше в этом году реализовал другой Андерсон. В «Финикийской схеме» тоже играл Бенисио Дель Торо, причем главную роль, но для его (анти)героя-авантюриста путешествие по Ближнему Востоку становится романом (пере)воспитания. 55-летний режиссера монументальных «Нефти», «Мастера» и «Магнолии», напротив, предпринимает хулиганский спринт, обозначив позицию по ряду острых вопросов. Суть фильма воплощает эффектная сцена погони, где саспенс и убийственная красота пейзажа оттеняют главное: насколько бы ухабистой ни была дальнейшая дорога, до финиша с большей вероятностью доберется уже следующее поколение.
В сущности, Пол Томас Андерсон снял нестыдное и духоподъемное «папочкино кино» за $140 миллионов, которое полнится отеческим чувством, распыленным между всеми, кто «против» — неидеальными, но харизматичными личностями. «Битва за битвой» лишена привкуса пепла на голове от несвершившейся революции, а интрига с родительством Локджо напоминает риторический вопрос: кто чаще «порождает» восстание — жесткий порядок или унаследованный бунт? Ответом на него служит пресловутый «зов сердца», который в фильме остроумно визуализирован в форме приспособления, которое помогает и папе, и дочери определить единомышленников благодаря специальной мелодии. Тем, кто не верит в протянутую руку и потенциал любых форм сопротивления, режиссер как бы сообщает: не можешь противостоять — противолежи хотя бы не мешай.
«Битва за Бактан-Кросс». Трейлер №2 на английском языке